Просвещенное родительство?

Традиционно воспитание детей осуществлялось на основе сложившихся устойчивых практик, передаваемых из поколения в поколение непосредственно через образцы воспитания, через обычаи и ритуалы. Молодые родители к моменту появления у них своих детей, как правило, уже имели опыт воспитания младших братьев, сестер и других родственников, поскольку росли в многопоколенных многодетных семьях. Освоение супружеской и родительской роли начиналось задолго до начала ее реализации.

Формирование представлений о том, как быть мужем или женой, отцом или матерью в ходе наблюдения за родителями и прародителями позволяло подготовиться, сориентироваться в предстоящей деятельности.

К середине ХХ в. «широкая» сельская семья сменяется нуклеарной (ядерной), т. е. состоящей из родителей с детьми, а население развитых стран становится все более городским. Исчезает, таким образом, деревенский социум с его традициями, обрядами и ритуалами, постепенно исчезает и «гражданское родительство», когда все взрослые социума в известной мере остаются родителями по отношению ко всем детям. Такие социумы задавали образцы и нормы родительства, непосредственно и наглядно представляя их.

Сегодня в ситуации отсутствия ясных предписаний и необходимости принимать самостоятельные решения, индивид обращается к экспертному мнению, т. е. теоретическое знание проникает в социальную сферу. Рост значимости теоретического (или экспертного) знания Ф. Уэбстер рассматривает как одну из важных характеристик современного состояния общества (информационного или постиндустриального) [10]. Само принятие решения о рождении ребенка, психологическая подготовка к родительству рассматриваются как требующие систематической адресной помощи и квалифицированного сопровождения.

Появляются и развиваются устойчивые целостные модели воспитания детей – естественное родительство, альфа-родительство, в англоязычной литературе стал устойчивым термин «интенсивное родительство» («intensive parenting»). Это последнее направление включает в себя различные практики, которые связываются с идеей максимально способствовать развитию мозговых структур ребенка через соответсвующую стимуляцию.

Важно подчеркнуть, что речь идет не просто об ориентации на некоторую теорию воспитания. Это системы предписаний, касающихся всех сторон жизни ребенка, начиная с появления его на свет. Так, например, естественное родительство начинается с естественных родов (в идеале – с полным отвержением медицинского вмешательства), затем ребенок все время находится в тесном телесном контакте с матерью, практикуется совместный сон, продолжительное грудное вскармливание, отказ от памперсов и т. д. Все эти практики объясняются научными данными, преимущественно теорией привязанности.

Такой возврат или поворот к родительству в современном обществе на фоне снижения устойчивости семьи и уровня рождаемости может казаться странным и неожиданным. Однако психологически он вполне понятен: принятие физически и эмоционально затратных форм поведения в родительстве снимает внутреннюю обязанность принимать собственные решения. Следовать понятным научным предписаниям и объяснениям образованным матерям психологически проще, поскольку такое следование задает ясные ориентиры и, в известной мере, возвращает чувство безопасности. Потеря «пути к модели» родительского, в частности материнского, поведения приводит к необходимости поиска нового «пути к модели», который основывается на осознании нужд самого родителя, знании возрастнопсихологических закономерностей развития ребенка, самой матери., и реализуется через систематическое обращение к экспертному сообществу, в частности – за психологопедагогической помощью.

Однако и приверженность «научной» теории воспитания, оказывается, не полностью избавляет от стресса и груза ответственности. Так, в работе Дж. Уолл было обнаружено, что матери, практикующие интенсивное материнство, переживают существенное социальное давление. Психологический стресс, который они испытывают, автор связывает с противоречием между «детоцентричностью» этого подхода и общей современной ориентацией на самореализацию, социальный успех и карьерные достижения. На этот разрыв указывал еще в 1996 г. С. Хэйс в книге с важным названием «Культурные противоречия материнства» [19]. Он выявил и описал современные ему противоречия родительства: давление общества, полагающего необходимость оставаться преданными ребенку и одновременно требующего участия в трудовой деятельности. Новые популярные формы родительства – intensive parenthood – оказываются в такой противоречивой ситуации способом защиты от современного общества: принимая идеологию и предписания выбранного подхода, семья (и мать в большей степени) защищается от разнонаправленных социальных влияний. Однако матери, как оказалось, испытывают и чувство вины, и стресс, и это пробудило в обществе движения сопротивления жестким рамкам новых теорий воспитания.

По мнению К. Кнорр-Цетины, рост индивидуальности оборачивается свертыванием социального – традиционных ролей, форм группового поведения и т. д. То есть теряются образцы, которые раньше были даны непосредственно и наглядно. Именно эта потеря заставляет индивида обращаться к экспертному мнению, т. е. теоретическое знание проникает в ежедневную практику. Если продолжить мысль К. Кнорр-Цетины, то мы приходим к выводу о превращении ранее «естественного» в искусственное, создаваемое на основе знаний. 

https://ioe.hse.ru/data/2017/12/19/1159916015/%D0%A1%D0%BE%D0%B2%D1%80%D0%B5%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%BE%D0%B5%20%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%BE%20%D0%BA%D0%B0%D0%BA%20%D0%BF%D1%80%D0%B5%D0%B4%D0%BC%D0%B5%D1%82%20%D0%B8%D1%81%D1%81%D0%BB%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8F.pdf